ВЕСНА. ЛЕТО. ОСЕНЬ. ЗИМА.

В самой середине ХIX века у нас, в России произошло знаковое событие, ставшее определяющим для многих сторон нашей общественной жизни - в 1847 году Сергей Тимофеевич Аксаков подарил нам свою замечательную книгу "Записки об ужении рыбы", а следом за ней и "Записки ружейного охотника Оренбургской губернии"...

И ужение рыбы, и ружейная охота на Руси были хорошо известными занятиями. Для кого-то они служили средством пропитания, а для кого-то были, на взгляд тогдашнего обывателя, пустым времяпрепровождением - не зря издавна считалось на круг, что "кто рыбу удит, у того ничего не будет".

Казалось бы, автор "Записок об ужении рыбы" и "Записок ружейного охотника..." изводил бумагу и перья, считайте, впустую: его советы и указания по части удилищ, лесок и прочего вряд ли кому были нужны - ведь и умение ловить рыбу и добывать что-то с помощью ружья в то время так же успешно передавалось детям от отцов, как и мастерство владения топором (просмотрите внимательно дореволюционную литературу, посвященную тому же сельскому хозяйству, и вы вряд ли найдете там какие-либо инструкции по части того же плотницкого дела - это мастерство было в то время почти генетически закреплено в памяти русского крестьянина, и никаких особых указаний со стороны в этом деле тогда не требовалось).

Так с какой стати в общем-то умный, образованный человек взялся описывать занятие, которое в то время не относилось к особо уважаемым (еще одна пословица-поговорка из среды тогдашних обывателей: на одном конце червяк, на другом конце дурак).

Да и сегодняшний обыватель, так или иначе знакомый с тем, что он именует для себя неким ширпотребным словцов "рыбалка", взяв в руки те же "Записки об ужении рыбы" С.Т. Аксакова, будет ожидать встретить здесь лишь инструкции-подсказки, как выловить ту или иную рыбину и как привязать для этой цели крючок к леске.

Именно такого рода абсолютно несамостоятельная "литература" по рыбной ловле, посвященная только "крючкам и лескам", и заполняет сегодня торговые точки, где желающим предлагается самая различная рыболовная снасть.

Так что еще ожидать от неких "Записок об ужении рыбы", к тому же появившихся на свет еще, бог знает, в какие давнишние времена.

Но если вы, дорогой читатель, хоть сколько-то далеки от обычного потребительского отношения к жизни, возьмите в руки те самые "Записки об ужении рыбы" мудрого С.Т. Аксакова, откройте драгоценную книгу, и тут же ее первые страницы приятно удивят вас - еще тогда, полтора века тому назад, русский человек озаботился тем обстоятельством, что окружающая его природа приносит ему не только свои материальные дары, но, главное, делится с нами своей духовной силой, дарит нам счастье наслаждаться истинной жизнью...

Ну, а для тех, у кого нет сейчас под рукой "Записок об ужении рыбы" С.Т. Аксакова, я позволю себе показать небольшой отрывок из вступления автора к своим "рыболовным запискам":

"Чувство природы врожденно нам от грубого дикаря до самого образованного человека. Противоестественное воспитание, насильственные понятия, ложное направление, ложная жизнь - все это вместе стремится заглушить мощный голос природы и часто заглушает или дает искаженное развитие этому чувству. Конечно, не найдется почти ни одного человека, который был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то есть: к прекрасному местоположению, живописному далекому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой месячной ночи; но это еще не любовь: это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это могут любить люди самые черствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается. Приведите их в таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину необозримой степи, покрытой тучною, высокую травою; поставьте их в тихую, жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в тишине ночного мрака, или на берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав, прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых, всею жизнию творения; для них тут нет красок природы, они не поймут ничего! Их любовь к природе внешняя, наглядная, они любят картинки, и то ненадолго; смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в свой грязный омут, в пыльную, душную атмосферу города, на свои балконы и террасы, подышать благовонием загнивших прудов в жалких садах или вечерними испарениями мостовой, раскаленной дневным солнцем... Да бог с ними! Деревня, не подмосковная, - далекая деревня, в ней только можно чувствовать полную, не оскорбленную людьми жизнь природы... Деревня, мир, тишина, спокойствие! Безыскусственность жизни, простота отношений! Туда бежать от праздности, пустоты и недостатка интересов; туда бежать от неугомонной, внешней деятельности, мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, бесполезных, хотя и добросовестных мыслей, забот и попечений! На зеленом, цветущем берегу, над темной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, на котором колеблются или неподвижно лежат наплавки ваши - улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! Природа вступит в вечные права свои, вы услышите ее голос, заглушенный на время суетней, хлопотней, смехом, криком и всею пошлостью человеческой речи! Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнете вы в себя безмятежность мысли, кротость чувств, снисхождение к другим и даже к самому себе. Неприметно, мало-помалу рассеется это недовольство собой, эта презрительная недоверчивость к собственным силам, твердости воли и чистоте помышлений - эта эпидемия нашего века, эта черная немочь души, чуждая здоровой натуре русского человека, но заглядывающая и к нам за грехи наши..."

Пройдет не так уж много времени, и главное утверждение автора "Записок об ужении рыбы и ружейной охоты", что наша природная среда не только поле для жатвы, но и, самое главное, наш всесильный ангел-хранитель, найдет свое видное место в "Беседах и рассказах о природе", изданных в Петербурге в 1902 году в рамках реформирования отечественного общего образования "применительно к новым программам природоведения для низших классов средней школы". Именно учащимся низших классов средней отечественной школы и адресованы тут такие вещие слова:

"Люди, оторвавшиеся от природы, перестают ее чувствовать и перестают ее любить. Оторвавшись от природы, они теряют здоровье физическое и духовное".

Вот так и утвердилось когда-то в нашей жизни замечательное российское Природоведение...

Ну, а чтобы не осталось у вас вопросов, что же такое природоведение и чем отличается оно от естествознания, очень прошу вас прочесть внимательно помещенные мной ниже выдержки из работы великого русского природоведа, профессора Лесной академии Дмитрия Никифоровича Кайгородова "Природа в будущей школе" (1901 год):

"Кажется, нет двух разных мнений в вопросе о том, нужно ли ввести природу в будущую реформированную русскую школу. Все сходятся в том, что нужно. Да и как не сойтись: ведь это было бы какое-то громаднейшее недоразумение - изгнание природы из школы, - недоразумение, перед которым наши потомки будут только руками разводить... Так вот, в виду приближения давно желанного времени, когда двери русской школы раскроются перед природой, пишущего эти строки - старого друга и поклонника природы - в последнее время все чаще и чаще стал беспокоить вопрос: как-то встретит и примет её реформированная школа? Примет ли она ее, как богатую, умную, красивую, дорогую и долго отсутствовавшую гостью, которую посадит в красный угол и окружит подобающим почетом и вниманием, или же встретит с ножами, бритвами и скальпелями, безжалостно разрежет на куски, расчленит, заспиртует, засушит и распихает по шкафам, полкам и ящикам, откуда временами будет вынимать и показывать скучающим ученикам...

Думается, в настоящую минуту будет вполне своевременно высказать несколько мыслей о задачах преподавания природоведения, - именно природоведения, а не естественной истории...

Естественной истории - истории природы - собственно говоря, место только в высшей школе. Задача же средней школы - научить своих питомцев ведать природу, а ведать природу это значит: уметь сознательно воспринимать впечатления от предметов и явлений окружающей природы или, другими словами - уметь видеть, слышать и понимать природу. Научиться ведать природу - значит приобщиться к ней, быть ей не чужим, а близким, своим, - быть в состоянии сливаться с нею, чувствовать себянераздельною частью ея и приобщаться ея великих животворных сил, в чем именно так сильно нуждается современный культурный человек... Ведать природу - значит уметь ее наблюдать, понимать, у нея учиться, а учение это дает пищу не только для ума, но и для души. Именно очень много дает для души - это надо помнить.

Говоря о природе, я понимаю ее в самом широком смысле слова: мир растений, мир животных, мир неорганический - во всей их гармоничной целокупности - с облаками и звездным небом включительно. Вот почему я и настаиваю именно на природоведении, вводящем ученика шаг за шагом в целокупную гармоническую природу, в противоположность теперешней естественной истории реальных училищ и кадетских корпусов, и естествоведения женских гимназий, - искусственно расчленяющих природу и предлагающих ученику разрозненные ея элементы, хотя бы и в стройной, но все-таки искусственной системе. В самом деле, что делает в настоящее время в нашей школе естественная история (а также и так называемое естествоведение)? Прежде всего она ставит непроницаемые перегородки между мирами: растительным, животным и неорганизованным (ботаника, зоология и минералогия), мирами, столь тесно связанными между собой и взаимодействующими в целокупной природе. Затем, она выхватывает, например, одно растение из леса, другое из луга, третье из степи, четвертое из пруда и т.д. и, опираясь на равенство числа тычинок, пестиков, лепестков, и на тождество некоторых других органов, соединяет все эти чуждые друг другу по месту своего происхождения растения в одну общую группу, нисколько не озабочиваясь тем, чтобы ознакомить учащегося с растениями, характерными для леса, луга, степи, пруда и т.д. То же самое делается и с миром животных, в котором подсчитываются зубы, позвонки и т.п., но только здесь дело обстоит гораздо хуже: на уроках ботаники все-таки нет-нет да и покажется в классе цельное живое растение или цветок, на уроках же зоологии, если же что и показывается, то это большею частию черепа, скелеты или обезображенные спиртовые препараты; чаще же всего рисуются на доске, или же показываются на плохих рисунках учебников пищевые каналы, нервные узлы, кровеносные сосуды и т.п. анатомические части животных, изображениями которых (т.е. анатомических частей) переполнены наши учебники, всеми считаемые за лучшие. А об образе жизни этих самых животных и об их роли в хозяйстве природы и человека - два-три слова, а иногда и совсем ничего. Это, видите ли, "не научно"...

Уродуя без разбора бритвой и иглой красоту природы, заслоняя системой от глаз учащихся дивную гармонию природы, современное преподавание естествознания в средней школе не только не привлекает к природе, но, напротив, нередко даже отвращает от нея, или, в лучшем случае, оставляет совершенно равнодушным...

Нет. Не для гимнастики ума, а также и не для практических только целей должна занимать природа место в школе, но для целей более высоких - для духовно-нравственного и физического оздоровления нарастающих поколений, путем приобщения их к природе...

Приобщенныя к природе путем живого школьного природоведения, нарастающие поколения будут уметь видеть и воспринимать также красоту и поэзию природы, оздоровляющее воздействие которых на дух человека много превосходит аналогичное воздействие красоты и поэзии, создаваемых человеком и за которые мы платим иногда такие большие деньги. Также, человек, знакомый с миром облаков и посвященный в тайны звездного неба, не будет гулять "с поникшей долу головой".

Что касается до упомянутой выше физически-оздоровляющей роли рационально поставленного природоведения, то в этом отношении приобщение нарастающих поколений к природе неизбежно должно привести к пониманию и верной оценки деятельных сил природы - воздуха, воды, света и пр., - их свойств и могущественного воздействия на все живущее. Отсюда один шаг до правильного пользования этими силами, в видах сохранения и восстановления здоровья. Наши врачи, все проходящие через классические гимназии и затем в высшей своей специальной школе прослушивание только отдельныя естественныя науки, за редким исключением - плохие природоведы. Отсюда их малое внимание, малый интерес и малое доверие к целебным, оздоровляющим свойствам сил природы, отсюда же происходит и малоуспешность развития гигиены в домашнем обиходе нашей жизни...

Само собой разумеется, что краеугольным камнем в преподавании такого природоведения должны быть экскурсии, экскурсии и экскурсии. Без широкого развития системы экскурсий нельзя как следует научить ведать природу"...

В самом начале весны 1984 года я впервые посетил Финляндию... Эта поездка состоялась по частному приглашению, т.е. никому в Союзе я не был обязан отчитываться за это путешествие, а потому мог сам строить здесь свои планы...

Меня интересовала в стране Суоми прежде всего система воспитания и образования будущих граждан страны, и мои друзья-финны сделали все возможное, чтобы я смог близко познакомиться и с детскими садами, и с фермерскими и общеобразовательными школами. И всюду я встречался с культом Родной Природы. А потому было совсем не удивительно, почему в Финляндии так берегут, так внимательно относятся к окружающей среде и ко всему живому, что соседствует с человеком.

Свое путешествие по стране Суоми я начал с севера страны и закончил в Хельсинки, где должен был встретиться с защитниками природы Финляндии (зелеными) и проинформировать их о планах нашей страны осуществить проект переброски части стока северных рек на юг - я в то время руководил Природоведческой комиссией московских писателей, которая и вела активную борьбу с указанным проектом переброски...

У нас, в Союзе, любая критика этого проекта в печати была закрыта, а потому из средств массовой информации ни финны, ни шведы не могли узнать о том, что уже при реализации первой очереди проекта переброски Балтийское море не дополучит в год один кубический километр относительно чистой пресной воды, которая поступает сюда по водной системе: Онежское озеро - Ладожское озеро - река Нева.

Уже в то время состояние воды в Балтийском море вызывало у тех же финнов крайнюю обеспокоенность - природное равновесие здесь было основательно нарушено и тот кубокилометр пресной, относительно чистой воды, которого море могло вскоре лишиться, мог оказаться для Балтики очень тяжелой потерей...

С защитниками страны Суоми я встретился, а затем дал обширное интервью газете "Ракентая", которое было тут же замечено скандинавской прессой. Словом, и эту свою миссию я выполнил. У меня оставалось несколько свободных дней, последних дней свидания с Финляндией, которые мне предстояло провести в столице этой очень симпатичной мне страны. Вот здесь, в Хельсинки, мне и предстояло сделать одно, удивительное для себя открытие...

... Городской рынок, прилавки рынка, мало чем отличающиеся по общему очень приличному виду от витрин продовольственных магазинов... На прилавках рыба, овощи. И возле одного из таких прилавков внимательной кучкой собрались ребятишки явно дошкольного возраста. И с этими ребятишками о чем-то очень серьезно беседует продавец рыбы... Он показывает ребятишкам сигов, лососей, судаков. Что-то время от времени добавляет к рассказу продавца и сопровождающая ребятишек женщина (воспитатель или педагог). И такая встреча с разными рыбами, пойманными в водоемах Финляндии, продолжается довольно-таки долго...

Затем дети вместе с педагогом переходят к прилавку с овощами, и здесь начинается обстоятельное знакомство с дарами земли...

Когда экскурсия по рынку у воспитанников столичного детского сада подходит к концу, я интересуюсь, кто именно подсказал воспитателям детского сада такой вот экскурсией принести детишкам знания о природе страны, и слышу в ответ: "Мы работаем по вашим советским методикам"... Чуть позже я знакомлюсь с переводчицей этих самых советских методик на финский язык и слышу подтверждение тому, что для приобщения к природе, согласно методикам, разработанным в Советском Союзе, крайне необходимо проводить экскурсии в природу. А если нет такой ежедневной возможности для воспитанников детских садов, то очень полезные экскурсии можно устроить и по столичному рынку, чтобы поближе познакомить будущих граждан страны с дарами родных вод и родной земли...

Вот так вот, восемь десятилетий спустя после того, как Д.Н.Кайгородов составил свои подробные правила для обучения детишек природой, для курса природоведения в начальной школе, я удивительным образом встретился с воплощением программ Д.Н. Кайгородова в стране Суоми. И встретился в то время, когда у нас, в нашей тогдашней стране, и имя профессора Лесной академии, автора замечательных педагогических методик, Д.Н. Кайгородова, и его программы природоведческого обучения втихомолку удалялись из нашей жизни...

Почему это происходило, я поясню чуть позже. А пока снова хочу вернуться к "запискам об ужении рыбы и о ружейной охоте" С.Т. Аксакова и приглядеться к тому времени, которое прошло с момента появления этих замечательных "записок" до программных работ Д.Н. Кайгородова и до введения в российских школах основательного курса Природоведения...

Возможно, сами по себе, в гордом одиночестве "Записки об ужении рыбы" и "Записки ружейного охотника" С.Т. Аксакова и не смогли бы так активно в короткий срок изменить сознание общества в сторону Культуры Природоведения, но эти работы явились замечательным примером для других авторов, которые не замедлили заявить о себе и активно поддержали начатое С.Т. Аксаковым святое дело...

"И знаменательно, что после С.Т. Аксакова русская орнитологическая литература, да и вообще естественная, даже сугубо специальная, будет довлеть к хорошему русскому языку, даже к художественности, к образной точности слова (может быть, так было положено начало широко распространенной в наше время научно-художественной литературе), чего, к глубокому сожалению, не скажешь о другой нашей специальной литературе, даже литературоведческой, и, как ни странно, еще в большей степени - науке о языке, которая часто пишется по принципу, чем непонятней, чем не на русском языке, тем лучше.

Из вышесказанного может сложиться впечатление, что орнитологическая литература, по крайней мере отечественная, началась С.Т. Аксакова. Разумеется - нет, разумеется, что она существовала и раньше, я - о другом, что она впервые, и, может быть, не только в России, стала явлением большой литературы, и не просто большой литературы, а такой, как русская классическая.

И не просто явлением - она положила начало целому направлению отечественной, может быть, негромкой, но так нужной для воспитания человеческой души, особенно юной, литературы, яркими и самобытными, непохожими друг на друга представителями которой стали впоследствии Михаил Пришвин, Виталий Бианки, И.С. Соколов-Микитов, литературы, которой, к сожалению, не придается должного внимания в наших школьных программах..."

Эту цитату я позаимствовал из предисловия ("Выше этой похвалы мы никакой не знаем") к книге С.Т. Аксакова "Записки ружейного охотника Оренбургской губернии", изданной в Уфе в 1984 году. Автор этого предисловия М.А. Чванов, как вы только что смогли увидеть, с горечью констатирует, что наши нынешние школьные программы в отличие от той дореволюционной школьной программы, которой вводился в российские школы Курс Природоведения, не придают "должного внимания" природоведческому образованию...

Увы, такое случится в наших русских школах уже сегодня, сейчас, спустя более полувека после того, как для нашего отечественного школьного образования природоведение стало нормой, фундаментом...

Увы, горькие для нашей нынешней школа времена наступят позже, потом, а там, в конце Х IX века культура природоведения в обществе продолжала ярко утверждать себя вслед за трудами С.Т. Аксакова чудесными работами Л.П. Сабанеева, А.А. Черкасова, Д.Н. Кайгородова... Именно тогда, во второй половине Х IX века и в самом начале ХХ века и был заложен прочный фундамент нашей отечественной замечательной природоведческой литературы, без которой не могло быть в то время и речи об изменении школьных программ в сторону культуры природоведения... Вот такое бесценное наследство и досталось нам и было в основном достойно принято, высоко оценено и умно освоено советской школой, начиная с самых первых дней ее создания...

"Юный натуралист" - это словосочетание хорошо знакомо, пожалуй, каждому русскому человеку...

"Юный натуралист" - имя журнала, который в нашей стране стали издавать с 1928 года и который в годы советской власти ежемесячно приходил к своим читателям таким массовым тиражом, который сегодня даже не снится никаким печатным изданиям...

"Юный натуралист" - это действительно массовое всесоюзное движение школьников, это ежегодные областные, республиканские и общесоюзные слеты юных натуралистов...

"Юный натуралист" - это замечательный павильон на Выставке Достижений Народного Хозяйства (ВДНХ) - прежде эта выставка именовалась Всесоюзной Сельско - Хозяйственной Выставкой (ВСХВ), и с первых дней работы ВСХВ там был открыт павильон "Юных натуралистов". Здесь были представлены лучшие работы школьников - естествоиспытателей, здесь юным натуралистам ежегодно вручали награды за лучшие работы...

В советское время "Юные натуралисты" были общественно значимым и уважаемым явлением. Вот почему у большинства бывших советских людей и сложилось прочное убеждение, что юные натуралисты появились в нашей стране вместе с советской властью... Но все ли здесь верно?

Сейчас передо мной на письменном столе очень хорошо изданная книга в твердой нарядной обложке... Это "Спутник юного натуралиста" (автор П. Васильковский) - "популярные очерки и наблюдения из жизни русской природы с многими рисунками в тексте и 7 таблицами". А далее следует: место издания - Петроград, год издания - 1916...

Так что еще до Великой Октябрьской Социалистической Революции в России, видимо, было достаточно точно известно такое общественное явление, как "юный натуралист"...

О чем эта очень интересная книга...

"Настоящая книжечка предназначается мною для тех любителей природы, которые, или не имели возможности изучить естественные науки, или только что приступили к их изучению. Полагая же, что изучение естествознания следует начинать с ознакомления со своей родной природой, я все содержание "Спутника юного натуралиста" посвятил именно русской природе - ея растениям, зверям, птицам, рыбам и др. классам животного мира, населяющим необозримые пространства нашего отечества. Читатель найдет здесь ряд очерков, популярно излагающих важнейшие явления в жизни нашей природы и выясняющих как сущность, так и причину таких явлений. Весеннее пробуждение природы, появление цветов, странствования рыб, перелеты птиц, осенний листопад, зимняя спячка животных и растений и многие другие повторяющиеся из года в год сезонные явления - таково содержание очерков, которым я стремился придать характер бесед, доступных пониманию читателей, не имеющих специальной подготовки...", - это предисловие автора Петра Васильковского к его "Спутнику юного натуралиста"...

Заглядываю сейчас в Содержание "Спутника юного натуралиста" и перечисляю для вас названия основных разделов довольно-таки объемной работы (183 страницы): "Первые вестники весны", "Сон растений", "Весенний ход рыбы", "Предсказатели погоды", "Сенокос", "Животные-санитары", "Наши бабочки", "Наши ягоды", "Грибы", "Перелет птиц", "Листопад", "Зимовье животных", "Зимовье растений".

Что еще добавить и сказать тут... К сожалению, это "Спутник юного натуралиста" достался мне, уже взрослому человеку - я отыскал его однажды в букинистическом магазине и, конечно, очень жалел, что не встретился с этой книгой раньше, в свои школьные годы. Но и сейчас время от времени я достаю из шкафа эту книжечку и снова и снова вчитываюсь в уже знакомые строчки...

"Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят,

Бегут и будят сонный брег,

Бегут и блещут и гласят.

Они гласят во все концы:

"Весна идет! Весна идет!..

Мы молодой весны гонцы.

Она нас выслала вперед...

Ф. Тютчев

Это верное, что весенние воды служат вестниками шествующей к нам весны. Но вот вопрос: когда же приходит она сама, эта веселая, игривая волшебница, от ласкового взгляда которой мигом просыпается покоившаяся в глубоком сне природа? Точнее: какой момент следует считать началом весны?.."

Есть у меня книги, которые были для меня главными друзьями-поводырями в мир природы и среди них, безусловно, "Календарь природы" С.В. Покровского...

С этим "Календарем природы" я встречал и провожал каждую зиму, затем встречал весну, лето, провожал осень и снова ждал встречи с зимой... В этой книге-волшебнице было рассказано, пожалуй, обо всем, что мог встретить, запомнить мальчишка-школьник, увлеченный жизнью природы...

Передо мной сейчас шестое по счету издание этого "Календаря природы", увидевшее свет в 1958 году в Государственном учебно-педагогическом издательстве Министерства Просвещения РСФСР (Учпедгиз)... Но знаете ли вы, что еще в 1914 году в Москве увидела свет работа С.Покровского "Среди Природы - зимние, весенние, летние и осенние наблюдения природы со многими рисунками", которая и стала предтечей уже названного мной, очень популярного в нашей стране "Календаря природы" того же автора?..

Так что многое из того, что досталось нам по наследству, что служило нам основой для природоведческого образования, было создано еще тогда, в самом начале ХХ века в поддержку школьной реформы, когда в программу обучения будущих граждан страны и было введено природоведение...

Если работа С. Покровского ("Среди природы" - "Календарь природы") была, считайте, почти полностью сохранена в наше советское время и активно участвовала в общеобразовательном процессе, то "Спутник юного натуралиста" П. Васильковского по ряду причин нам, сегодняшним не подошел... Учтите тут, что тема "природа в общеобразовательном процессе" не ограничивается только наблюдениями за птицами, насекомыми, растения и т.д. - человек еще и трудится на земле. Отсюда в тех же "Беседах и рассказах о природе, составленных применительно к новым программам природоведения для низших классов средней школы", изданных в 1902 году, рядом с рассказами о жизни птиц, цветущих трав... и такие беседы, как "Озимое поле", "Яровое поле", "Как обрабатывают поля"...

Согласитесь со мной, что для нынешних наших ребятишек подробный рассказ о том, как обрабатывают землю сохой, которую тянет за собой крестьянская лошадка, может представлять лишь исторический интерес - большей науки отсюда не очень-то извлечешь...

Словом, жизнь не стоит на месте, свои открытия делает наука, а посему что-то открывшееся для нас вчера, может завтра уже и устареть...

Конечно, какие-то рассказы из тех самых "Бесед...", что были изданы в самом начале прошлого века, с нашей сегодняшней точки зрения, устарели, оказались лишними для системы нынешнего природоведения, но все остальное, честное слово, так хорошо, так значимо, что вполне могло служить нашим детишкам и дальше (разумеется, после тщательно редакторской работы)... Но этого не случилось - прежние фундаментальные "Беседы и рассказы о природе" у нас были забыты (а это труд объемом почти в семь сот страниц!), и вместо них до сих пор не было создано у нас ничего такого же значительного, что могло бы стать настольной книгой для чтения и принести собой юному читателю-ученику систему знаний родной природы...

Часто открываю я эти замечательные "Беседы" на одной и той же 50-ой странице и будто заново читаю:

"РУССКАЯ ПРИРОДА

Люди, оторвавшиеся от природы, перестают ее

чувствовать и перестают ее любить. Оторвавшись от природы,

теряют здоровье физическое и духовное.

Мы любим читать описания чужих далеких земель, описания картин чужой природы; мы готовы слушать рассказы об этом целыми часами. Нам хотелось бы знать до мельчайших подробностей все, что делается там, за морями, за горами. А знаем ли мы то, что ближе к нам? Знаем ли то, что творится среди родной нашей природы?

Ведь не все то любопытно, что далеко от нас. Много занимательно и прекрасного рассеяно и около нас на каждом шагу, да мы часто проходим мимо и не замечаем. Природа везде одинаково хороша, занимательна и разнообразна, на севере, как и на юге. Наша северная природа не так богата и роскошна, как южная, но и в ней есть своя особая прелесть, и в ней происходят на каждом шагу разные любопытные явления, и в ней много чудес; нужно только уметь замечать их.

Разве не хороши наши ровные, широкие поля, раскидывающиеся в иных местах на далекое пространство; разве не хороши они, когда ярко зеленеют на них молодые всходы хлебных растений или "когда волнуется желтеющая нива", волнуется густая, высокая, спелая рожь, а во ржи синеют васильки, а кругом по меже желтеет дикая рябинка и пестреет много других цветов. Разве не хороши наши светлые веселые рощицы, где вырастают и "липы бледнолистные, и белые березыньки с зеленою косой". Разве не хороши и наши темные сосновые и еловые леса, которые тянутся иногда на горизонте длинною темною лентою или уходят вдаль широкою синевою, будто отдаленные моря. В этой синеве лесов есть что-то такое же привлекательное, как и в синеве моря, и когда взглянешь на нее, так же трудно, как и от моря, оторвать от нее глаза.

А наши реки многоводные, а глубокие озера, а зеркальные пруды нашей родины, над которыми склоняются красные кисти рябин?

Хорошо все это даже тогда, когда видишь это издали, мимоходом или мимоездом. Когда же остановишься среди этого широкого поля да начнешь рассматривать все, что там есть - и золотые колосья на тонких соломинках, и цветы и травы, растущие возле, когда пойдешь бродить по березовой роще, слушать соловьев да малиновок, или по этому темному бору, в котором перекликаются кукушки и дятлы и прыгают проворные белки; когда начнешь рассматривать каждое дерево, каждый цветок, растущий перед глазами, каждое насекомое, притаившееся под листком, - тогда все это покажется так чудно хорошо, что засмотришься и залюбуешься, и долго не захочется от всего этого оторваться, и весело станет на душе, и много хороших мыслей придет в голову. Тогда скажешь невольно: "Господи, как хорошо на свете! Как Ты все это мудро устроил!"

Итак, не будем думать, что в нашей северной природе нечем полюбоваться, что только там, на чужом юге да на западе, она и хороша и разнообразна. Не будем верить, если нам кто скажет, что хороши только заморские страны, а в наших русских деревнях - скука, и не на что смотреть, и нечего делать. Тот, кто это скажет, или не бывал в полях и лесах, или если бывал, то не умел смотреть хорошенько на все, что его окружало, что творилось каждую минуту перед его глазами, и на открытом поле, и в лугах, и в лесах - между зелеными ветками деревьев, и на самих ветках, и выше их, и под ними, на земле. Он не жил одною жизнью с природой: не видал, как раскрываются утром цветки, как кивали они ему своими пышными головками, как шевелили свежими листочками, и как блестели на этих листочках чистые капли росы, и как играли в этих каплях лучи солнца. Он не засматривался, как бьет из-под земли белой пеной ключ-родник, как он рассыпается брызгами по камням и как пробирается потом узким ручьем по песку между кустами и деревьями. Он не наклонялся низко к земле, рассматривая мелкие травки и всходы хлебов, не видал насекомых, которые по ним ползают. Он не заглядывал в чашечки цветков, не слышал, как шумели колосья на ниве, когда волновал их ветер. Он не понял, что говорили колосья о чудесах природы, о благости и мудрости Божьей. Полные, тяжеловесные колосья рассказывают не об одних чудесах природы, они рассказывают и о труде человека..."

Как вы думаете, неужели этот замечательный рассказ "Русская природа" не достоин того, чтобы и сегодня читали или слушали его на уроке наши детишки?

Да, у нас в советское время много делалось для того, чтобы будущие граждане страны знали и любили родную природу... Но, увы - создать что-то подобное вот этим самым "Беседам и рассказам о природе..." мы так и не удосужились.

Правда, у нас была замечательная "Лесная газета" Виталия Бианки, книга в свое время очень популярная, но она преподносила будущим гражданам страны только основы фенологических знаний, а ведь в "Беседах и рассказах о природе...", изданных в 1902 году, немало места было уделено тому же труду на земле... "Беседы" были, считайте, фундаментальной работой, где присутствовали все стороны деятельности человека в природе.

Мысль о том, что наши дети все еще не имеют книги-учителя, поводыря в Мире Природы, не давала мне покоя. И в конце концов я и решился создать несколько книг, которые вместе и составили бы систему широких природоведческих знаний... Так и появились на свет три моих работы под общим названием "Школа Юннатов".

Первая книга "Школа Юннатов. Наши пернатые друзья и соседи" была посвящена Миру Птиц. Этой работе я предпослал такое вступление (я приведу его здесь, ибо сейчас, тридцать лет спустя после выхода в свет этой книги, не каждый может встретиться с ней):

"Светлой памяти Петра Петровича Смолина, старшего друга и учителя многих юных натуралистов.

В ПУТЬ-ДОРОГУ, ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

Книга, которую вы только что открыли, не совсем обычная: здесь каждый рассказ - самое настоящее путешествие, путешествие в мир пернатых. Поэтому не торопитесь прочесть сразу все рассказы - ведь путешествие как следует запоминается только тогда, когда путешественник не очень торопится. А запомнить вам предстоит многое.

Мир птиц очень интересный и очень сложный. Птиц вы встречаете, пожалуй, куда чаще, чем других животных, и в то же время жизнь наших пернатых друзей и соседей остается для многих загадкой. И вправду, многие ли из вас знают, например, оседлые или перелетные птицы вороны? А воробей, ваш постоянный сосед, - знаете ли вы, что именно этой птице обязаны своим здоровьем городские парки и сады, что именно он, воробей-воробушек, с весны до осени охраняет зеленые насаждения городов от вредителей?

Ну, а такой вопрос: где, в каком лесу устраивают свои гнезда красногрудые красавцы снегири, что с первым снегом всегда показываются в вашем саду? Откуда прилетают они в ваш сад - с дальнего Севера или из соседнего леса? А кто из птиц открывает весенние путешествия? Кто первым исполняет весеннюю песенку? Кто последним прилетает в ваши края весной? Кто открывает осенний перелет? Да разве перечислишь все вопросы, на которые многие из вас пока не сразу найдут правильный ответ!

Когда я только собирался отправиться путешествовать в мир пернатых, я тоже почти ничего не знал о жизни птиц. Нет, я знал, конечно, какие птицы живут в соседнем лесу, я даже умел различать их. Но, наверное, я бы никогда не стал хорошим натуралистом, если бы не встретился с чудесным человеком Петром Петровичем Смолиным.

Петр Петрович занимался с юннатами Московского зоопарка. Казалось бы, главные занятия и должны были проходить около клеток, аквариумов, террариумов - ведь животные были рядом, тут же в Зоопарке, да еще какие животные - собранные со всего света! Так нет, мудрый волшебник Петр Петрович собирал своих учеников-юннатов в конце каждой недели и отправлялся с ними путешествовать.

Мы путешествовали тогда по подмосковному лесу, и Петр Петрович без конца рассказывал нам о жизни леса, о жизни птиц и зверей. Эти рассказы были, как настоящая сказка, таинственными, необыкновенными. Тут-то и узнавали мы, что первую весеннюю песенку поет в наших местах вовсе и не скворец, что есть в нашем лесу такие птицы, которые задолго до прилета скворца, извещают своей веселой песенкой о близкой весне. Следом за одним открытием ждало нас и другое, и мы с удивлением узнавали, что первыми начинают весеннее путешествие птиц вовсе и не грачи, которых обычно считают первыми гонцами весны.

Во время одного такого удивительного путешествия в лесную сказку увидел я на вершинке деревца, в свете заходящего солнца, зарянку-малиновку и навсегда запомнил ее чудесную ранневесеннюю песенку в вечернем лесу. Солнце медленно заходило за вершины елей, последние его лучики-зайчики все выше и выше поднимались по стволу дерева к поющей птичке, и вот, наконец, только грудка зарянки светится теплым малиновым светом...

А какими таинственными флейтовыми свистами переговаривались между собой вернувшиеся совсем недавно в лес дрозды! Как удивительно красиво пел возле лесной опушки лесной конек! Да, да, оказывается, была в лесу и такая птичка, со странным вроде бы для птицы именем - конек. Но потом я увидел лесного конька в полете, увидел его, стройного, высоко приподнявшегося на тоненьких ножах, готового вот-вот сорваться с места, и, конечно, согласился, что по-другому и нельзя было назвать эту птичку - это был действительно конек, маленький лесной конек.

После таких походов-путешествий мне всегда снились чудесные сны, наполненные птичьими песнями. Во сне я снова и снова видел золотисто-зеленую птичку, веселую и быструю, как солнечный зайчик, птичку-пеночку. Пеночка то и дело пропадала в густой листве, снова неожиданно появлялась и без конца повторяла: "Тень-тень, тинь-тинь..." А пеночке вторил из густой травы крошечный речной сверчок. Я внимательно слушал и эту бесконечную песню и даже во сне боялся помешать птицам петь.

Да, Петр Петрович учил не только слушать, но и уважать птиц. И мы учились уважать даже самых простеньких пичуг, поющих самые немудрые песенки.

Потом я часто и надолго отправлялся путешествовать по самым разным лесам и лугам. Это были уже самостоятельные путешествия - рядом не было Петра Петровича, но всякий раз пути-дороги, подсказанные добрым и мудрым учителем, приносили новые знания и большую радость от встречи с птицами.

И мне всегда очень хотелось, чтобы такую радость при встрече с птицами испытывали и другие. Тогда и задумал я рассказать о своих путешествиях в мир птиц. Мне очень хотелось поделиться с начинающими путешественниками-юннатами теми открытиями, которые я успел сделать сам, чтобы каждый, кто отправится в гости к птицам, побольше узнал о жизни наших пернатый друзей и соседей.

Эти знания вам очень нужны, чтобы не обидеть птиц, чтобы ни одной из них не грозила гибель от вашего неосторожного поступка, чтобы птицы и дальше оставались наши верными и вечными спутниками.

Вот о том, как очень интересно и в то же время очень ответственно жить рядом с птицами, мне и хочется рассказать вам во время путешествия, в которое вы сейчас отправитесь...

Так, в путь-дорогу, дорогие друзья!"

Первую книгу из серии Школа Юннатов, посвященную птицам, издательство "Детская литература" выпустило в 1980 году. К этому времени я уже передал издательству вторую книгу "Школа Юннатов. Твой огород", которая увидела свет в 1982 году. Эта работа тоже начиналась с авторского вступления - это вступление с вашего разрешения я тоже приведу здесь:

"Каждый год, еще до наступления весны, обычно где-нибудь в середине января, когда день начинает заметно прибывать, приношу я домой из магазина или с рынка несколько больших, тяжелых луковиц, сажаю их в ящик с землей или ставлю в баночки с водой и с нетерпением жду, когда луковицы пробудятся от зимнего сна и тронутся в рост первые зеленые перья-листья.

И вот первый зеленый росток-стрелочка наконец появился, за ним второй, посреди снегов и морозов. И с какой радостью смотрю я всегда на зеленый молодой лук рядом с окном, украшенным морозными узорами.

Эта привычка выращивать по зиме лук, чтобы раньше положенного встретить весну, осталась у меня с раннего детства. Мы жили тогда в Москве и были самыми обычными горожанами. И у нас не было ни палисадника под окном, ни дома в деревне, ни дачи за городом. Отец мой был инженером, никогда раньше не жил в сельской местности не имел никакого отношения к огородам и огородникам. Но почему же он, как и я теперь, всегда перед весной сажал на окне лук и с нетерпением ждал, когда этот лук пойдет в рост. Наверное, моему отцу тоже очень хотелось пораньше встретить весну.

Уже потом узнал я, что почти у каждого человека, живущего долго в городе, появляется особое чувство - чувство тоски по природе. Вот почему так радуется городской житель, когда у него в комнате в зимнее время распускается веточка тополя, а на окне, за которым трещит мороз, весело щебечет маленькая птичка. Вот почему такую радость доставлял и моему отцу, и мне небольшой деревянный ящик, наполненный землей, где мы из года в год каждую зиму выращивали на окне зеленый лук.

Возможно, этого детского крохотного огородика на окне мне и хватило бы на всю жизнь, возможно, я бы никогда и не стал настоящим огородником, если бы еще в раннем детстве возле ящика с луком не услышал от отца рассказы о тайнах растений и земли, рассказы об огородах, где творили настоящие чудеса старинные русские огородники, умевшие выращивать под скупым северным небом чудо-овощи. Я слушал эти удивительные рассказы, конечно, верил им, и мне очень хотелось тогда самому стать таким волшебником-кудесником.

Так вышло, что право на огородное волшебство я получил не скоро. Началась война, мы уехали из Москвы, и вместо волшебства мне пришлось учиться работать на огороде - копать землю лопатой, окучивать тяпкой картофель, носить без конца воду к грядам с овощами. Это был тяжелый огород военного времени, когда на учете в семье была каждая картофелина, каждая луковица, каждая головка чеснока.

Казалось бы, такая тяжелая, порой изнурительная работа должна была погасить у меня, у мальчишки, всякий интерес к земле... Да и какой интерес таскать с утра до вечера ведрами воду или выбирать из холодной, раскисшей земли остававшиеся там картофелины.

Казалось бы, с тех пор я должен был обходить далеко стороной всякие огороды, всякую работу на земле... Но ведь земля, научившая меня трудиться, еще не успела раскрыть мне ни одной своей тайны. Я вспоминал давнишние рассказы отца, читал книги о земле и растениях, и постепенно память о тяжелом труде на огороде военной поры уходила, терялась. Вернувшись в Москву, я снова стал обычным городским жителем, снова принялся выращивать на окне лук, но теперь уже и мечтал о собственной грядке на огороде, где можно будет посадить самые разные овощи. Но своей грядки у меня долго не было, и я пока оставался лишь огородником-теоретиком.

Но вот моя давнишняя мечта осуществилась - у меня появился свой огород, своя земля, где я мог устроить любые грядки. Теперь я мог сделать все, о чем мечтал в детстве, - мог посадить самые разные овощи...

Говорят, что детскую мечту трудно сохранить, что идти долго к мечте нельзя - мол, устанешь в дороге и уставший не сможешь по-настоящему радоваться победе. Не знаю, как у других, но свою любовь к земле, к огороду я сохранил. И я радовался, когда видел, как с моего будущего огорода сходит весной снег, как подсыхает земля, как появляются из земли первые ростки, как разворачиваются первые настоящие листочки редиса, редьки, репы, как следом за ними всходит морковь. Я радовался первым цветам гороха и бобов, огурцов и кабачков. И опять, как в детстве, шла у меня на огороде трудная работа, но теперь эта работа была для меня тоже радостью: без нее не мог расти, цвести и зреть ни один овощ на моем огороде.

С той поры, когда впервые появился у меня свой огород, прошло немало лет. Сейчас на тех грядках, где росли у меня редис, морковь, кабачки и помидоры, выращивают овощи другие люди. А я снова живу в Москве и снова еще в январе начинаю выращивать на окне зеленый лук, но теперь рядом с этим луком растут у меня в комнате и огурцы, и помидоры - теперь я стал опытным огородником. И опять, как в детстве, мечтаю я о своем собственном огороде, не на окне, а за дощатым забором, за низенькой, скромной калиткой, которую с обеих сторон обступила высоченная крапива. Земля по-прежнему зовет меня к себе, и я очень хорошо знаю, что совсем скоро снова отправлюсь искать свой огород, чтобы испытать необыкновенную радость от встречи с землей, только пробудившейся после долгого зимнего сна...

Вот об этой необыкновенной радости, которую испытывает человек, научившийся любить землю, о тех тайнах земли, которые зовут к себе людей, о самом святом труде - труде на земле, о чудо-овощах и чудо-огородниках и хотелось мне рассказать в этой книге, которую вы сейчас только что открыли. Конечно, не все из вас вернутся из этого путешествия в Мир Земли настоящими огородниками, но мне хочется верить, что каждый, взявший в руки эту книгу, по крайней мере, проникнется особым уважением к людям, для которых Мир Земли стал навсегда их собственным миром".

Хоть и казалось кому-то, что книги, посвященные земле, огороду не могут быть в то время слишком популярными, но уже вскоре после выхода в свет "Школы Юннатов. Твой огород" эта книга была переведена на молдавский язык и издана в Кишеневе, а там само издательство "Детская литература" обратилась снова в моему "Огороду" и переиздала его еще одним массовым тиражом. Переиздать "Школу Юннатов. Твой огород" собирались и в Риге, но нагрянувшая политическая буря помешала этим планам.

Первые две книги "Школы Юннатов" были очень хорошо встречена читателями, и я с еще большей уверенностью продолжил работу над серией этих книг - настольных книг, книг для школьного и домашнего чтения, посвященных взаимоотношениям человека и природы...

В мои планы изначально входило создать семь книг "Школы Юннатов": "Птицы", "Огород", "Живой уголок", "Твоя Ферма", "Озеро", "Лес", "Календарь природы"...

"Птиц" и "Огород" я вам уже представлял... После бесед об огородных грядках я считал возможным поговорить и о животных, которых мы держим у себя дома. Эта тема уже приобретала в то время несколько иное содержание, чем хотя бы лет десять тому назад... Во-первых, в нашу тогдашнюю жизнь все настойчивей стучались требования беречь природу, и природоохранное законодательство тех же т.н. цивилизованных стран уже ограничивало право своих граждан держать дома тех или иных животных. Так в Германии уже в то время можно было держать дома в клетке только таких певчих птиц, которые не гнездятся на территории страны. Например, жителям Германии запрещалось держать обычных щеглов, а вот седоголовых щеглов, которые в Германии не гнездятся, пожалуйста, держите - в этом случае седоголовых щеглов для любителей певчих птиц в Германии ловили в нашей стране.

Кроме законов, которые уже стучались в наши двери, были и моральные правила, нравственная сторона Живого Уголка. Так я считал нужным сказать в своей будущей книге, что заводить дома, в живом уголке, кролика, пожалуй, не стоит, ибо в конце концов такой кролик, которому будут обязательно отданы добрые детские чувства, может в конце концов попасть на кухонный стол со всеми вытекающими отсюда переживаниями его маленького друга-хозяина.

Не особенно рекомендовал я устраивать дома террариум и помещать в него надолго тех же ящериц, жаб и т.п. Создать нужные условия для пресмыкающихся и земноводных не так-то просто - чаще всего просто не под силу ребенку, а потому обитателей такого домашнего террариума чаще всего ждет плачевная участь...

Вмешивался я и в желание ребенка завести дома наших певчих птиц, подсказывал своим юным друзьям, кто из наших пернатых друзей и соседей легче всего переносит неволю, а кого никак не следует заключать даже в самую просторную клетку.

Словом, свое право взяться за книгу, посвященную Живому Уголку, я, кажется, подтвердил и такую книгу (третью книгу "Школы Юннатов" - "Живой уголок) написал и передал издательству.

Начиналась эта моя работа вот таким обращением к "Моим юным друзьям и их родителям":

"Эту книгу я писал и для детей и для взрослых одновременно, хотя и кажется на первый взгляд, что живой уголок - это совсем детская забава. Поверьте мне сразу, что живой уголок - это очень сложное дело. Создать условия для нормальной жизни любых животных в комнате не так-то просто, а вот погубить птичек, зверьков, ужей, черепах очень легко. Вот почему даже самому старательному маленькому человеку не обойтись в своем живом уголке без помощи взрослых.

Когда вы принесете домой рыбок или птичек, черепашку или какого-нибудь зверька, вы должны знать, что жизнь этих животных теперь зависит только от вас. Недогляди, недодумай - и ваши питомцы могут погибнуть. А кто подскажет вам, что вы уделяете своему попугайчику недостаточно внимания? Кто предупредит вас, еще не очень опытных аквариумистов, что рыбкам, поднявшимся к поверхности, не хватает воздуха, а потому, мол, надо принять срочные меры? Кто объяснит вам, что держать дома ежа без клетки очень трудно, что ежик много пачкает? Кто в конце концов поможет вам убрать за ежом, необдуманно принесенном домой?.. Конечно, взрослые люди - ваши родители или ваши близкие.

Как-то побывал я у одного человека, который разводил рыбок на продажу. Рыбок у него было очень много, он выбирал для продажи каких получше, а остальных просто выбрасывал - вылавливал их из аквариума сачком и вытряхивал в грязный таз... Смотреть на такого человека было просто неприятно. Он был жесток. И я подумал, что, наверное, тогда, когда этот человек только-только начинал заниматься рыбками, рядом с ним не оказалось никого, кто объяснил бы ему, что даже к самой обычной рыбке надо относиться с большой добротой.

А куда деть лишних рыбок, если их развелось много?.. И тут на помощь к вам придут ваши родители, и вместе с ними вы будете решать судьбу своих питомцев: если не получится отдать рыбок друзьям или в школу, то родители помогут вам сдать рыбок в зоомагазин или передадут своим знакомым. В таком случае вместе с родителями следовало бы сразу решить вопрос: стоит ли вообще увлекаться разведением рыбок, если их так трудно куда-то устроить...

Мне очень повезло. Когда у меня дома появился самый первый аквариум - аккумуляторная стеклянная банка с маленьким карасиком, - рядом со мной был очень добрый человек, мой отец. Он и помог мне устроить аквариум. А когда на лето мы должны были уехать и карасика никак нельзя было взять с собой, вместе с отцом мы долго подыскивали такой водоем, куда нашу рыбку можно было выпустить. Наконец мы нашли подходящее место и отнесли туда карасика. Так мне, мальчишке-дошкольнику, был преподнесен урок настоящей доброты.

И уже позже, когда я учился в школе, отец не раз вмешивался в мои дела и порой строго пресекал те из моих начинаний, которые могли окончиться бедой...

Как-то, ни с кем не посоветовавшись, принялся я ловить больших синиц. Поддавшись охотничьей страсти, я ловил их прямо за окном, на кормушке, забыв, что тем самым жестоко обманываю птиц - ведь они привыкли получать на моей кормушке корм, а потому смело прыгали в западню. В то время у меня пустовала большая клетка, приготовленная для попугайчиков, в эту клетку я и сажал одну за другой только что пойманных птиц.

Вечером, вернувшись с работы, отец, конечно, узнал о моей охоте и расстроился. И было от чего. Я все еще не догадывался, что совершил моральное преступление, обманув птичек, доверившихся мне. Не знал я и другое, что держать синичек дома очень трудно, а держать вместе в одной клетке несколько больших синиц просто нельзя: не раз большие синицы, оказавшись вместе в замкнутом помещении, принимались охотиться друг за другом. И такое случилось у меня в клетке: одну из птичек я нашел на полу, у нее была расклевана головка.

Словом, мою ошибку, если так можно было назвать совершенное мной преступление, надо было исправлять. Но была уже ночь, зимняя, морозная, и птиц нельзя было тут же выпустить на улицу. Надо было ждать утра. А до этого, чтобы не случилось новой беды, синичек пришлось выпустить из клетки прямо в комнату и тут же погасить свет, чтобы они заснули.

Утром была открыта форточка, птички одна за другой выпорхнули на улицу, а я на всю жизнь запомнил горький урок.

Конечно, полистай разные книжки, я бы обязательно нашел там рассказы о том, что большие синицы в неволе порой убивают друг друга. Но когда у меня возникло желание наловить себе много синиц, о книгах было напрочь забыто. Уж таково детство - в детстве мы часто бываем нетерпеливы и поспешны. Эти качества, может быть, хороши в игре, но тогда, когда нам доверили чужую жизнь, нашу поспешность кто-то обязательно должен контролировать.

Если бы не было в тот раз рядом со мной отца, удалось бы мне спасти остальных птиц, оказавшись меня в клетке? Если бы в тот вечер не был я как следует пристыжен, запомнил бы я этот урок на всю жизнь? Вот почему я еще раз напоминаю вам: книга о живом уголке - это книга о жизни животных у нас дома и прочесть эту книгу должны не только вы, мои юные друзья, но и ваши родители. Только тогда вы получите радость от дружбы с животными и не совершите ошибок, только тогда в вашу детскую душу поселится доброта, когда вместе с вами за все живое, оказавшееся у вас дома, будут нести ответственность и ваши старшие друзья - и прежде всего ваши родители.

Рассказать о живом уголке я собирался уже давно. Трудно сейчас найти книгу, где было бы собрано все-все хотя бы о самых простых живых уголках. Где-то разыщем мы книгу об аквариуме, где-то о птицах, где-то прочтем о ежах и ужах. Вот и хотелось мне собрать в одной книге все, что может быть полезным для начинающего юнната, у которого в школе нет живого уголка и который у себя дома пожелал завести рыбок, зверьков или птичку... Но это еще не все.

Почти нигде не встречал я рассказов о тех переживаниях, о той радости и о том горе, которые приносят нам животные, поселившиеся у нас дома. Чаще прочтешь лишь о том, как поет такая-то птичка, как кормить-поить такого-то зверька. Да это и понятно. Ведь еще совсем недавно певчих птиц держали дома исключительно из-за песни. Поет хорошо славка-черноголовка, значит, и стремиться надо к тому, чтобы держать именно эту птицу. Ну, а еще лучше поет соловей - стремись завести и его.

И ловили в наших рощах и урёмах лучших пернатых певцов, приносили их домой, учили жить здесь, а там, на краю березовой рощи или у берега реки, где совсем недавно этот мастер-соловей пел для всех свои песни, хороших соловьиных уже не звучало. Вылавливали, запирали в клетку хорошего певца, и молодым соловьям уже не у кого было учиться. Так мельчал соловьиный род, упрощалась его песня. Так, ради желания одного человека иметь у себя дома прекрасную поющую птицу, лишались радости другие люди.

Для забавы держали дома и разных зверей. Несли домой лисят и медвежат - как же, очень интересно держать дома лису или медведя. Нет-нет да и появлялись у кого-то обезьяны. И когда я видел этих обезьянок, живущих в комнате, мне всегда было больно смотреть на их грустные рожицы - ведь обезьянку, подвижное, энергичное существо, приходилось либо запирать в клетку, либо сажать на цепь, чтобы она не разгромила всю квартиру.

И лисенок, и медвежонок, и другие лесные звери, принесенные домой, запертые в клетку или посаженные на цепь, как и обезьянка, вызывают у нас не радость, а сострадание, боль. Соловей, поющий свою песню в клетке, тоже не радует нас. Конечно, хороша его песня, удивительна, но лучше бы он пел ее там, в роще, в урёмах - ведь беспокойно, трудно соловью, птице тайной, осторожной, нервной, в комнате у людей.

А вот чижик, свободно летающий по комнате или живущий в просторной клетке, такого чувства сострадания не вызывает. Чиж весел, чувствует себя хорошо, прыгает рядом с вами по столу, берет корм из рук. И вы радуетесь этой доверчивой птичке, радуетесь откровенно. И даю вам честное слово, радуетесь не напрасно - такому чижу у вас дома совсем неплохо.

Прочтет пожилой любитель птиц мой рассказ о чижике в комнате и ворчливо заметит: "А что от него толку, песня у него плоха, с помарками; другое дело - дубровник хотя бы или на худой случай реполов..."

Нет, мы с вами не будем заводить дома реполова. Реполов пуглив, он редко когда по-настоящему подружится с человеком и почти всегда будет чувствовать себя в клетке неуютно. Нет, не ради песен и яркого оперения приносим мы сейчас домой птичку. Мы ценим сегодня прежде всего дружбу с пернатыми питомцами, которую не навязывают, а ждут, когда она придет. И потому на замечание ворчливого любителя птичьих песен мы ответим: "Ну что же - пусть песня чижа плоха, но чиж хорошо чувствует себя в комнате и быстро привыкает к людям. Он доверчив, а потому дарит нам дружбу и учит нас любить даже вот таких, простеньких на вид птичек, как он сам".

Да, так уж ведется, что ярко раскрашенному экзотическому существу радуешься куда больше, чем скромно одетой птичке или зверьку, доверчиво живущим рядом с людьми. Вот почему и не так часто и не так подробно говорилось порой о самых простых обитателях живых уголков. А скромные карасики и доверчивые чижи продолжали жить у нас дома, задавая нам самые разные вопросы. Вот мне и хотелось помочь своим юным друзьям и их родителям - в этой книге я чаще и больше буду говорить о самых простых обитателях живых уголков.

Хотелось бы мне поведать вам и о тех переживаниях и волнениях, которые доставляют животные, живущие у нас дома. Как уберечь вас от ошибок?.. Вот и решил я рассказать о своем собственном живом уголке, о своих ошибках и радостях, о том, как я сам учился мудрости живого уголка. Я думаю, что такой рассказ будет куда интересней, а главное, запомнится лучше, чем просто советы и указания.

Но советы и указания есть и в этой книге. Есть рецепты и справки, собранные из самых лучших книг о живых уголках. Есть советы опытных любителей природы. Есть и специальные советы и просьбы, обращенные к родителям или к вам, мои юные друзья. В книге много фотографий, рисунков, - словом, мне очень хотелось, чтобы эта книга стала близким другом каждого, кто пожелает завести у себя дома животных...

Я уже говорил вам, что больше всего в этой книге рассказывается о самых простых обитателях живых уголков. Я не стал писать о более редких рыбках, пресмыкающихся, земноводных, птицах, зверьках, о более сложном оборудовании живых уголков - я рассказал только о тех животных, уход за которыми доступен каждому мальчишке и каждой девчонке при поддержке и небольшой помощи родителей. Ну, а если живой уголок останется с вами на всю жизнь, если простенького детского живого уголка вам однажды не хватит, то советы, как содержать дома более редких животных, вы всегда найдете в специальных книгах, журналах или получите в клубах, в которые объединяются любители-аквариумисты, любители террариума, певчих птиц...

Итак, я напоминаю вам еще раз - эта книга и для детей и для взрослых одновременно. И читать ее надо медленно, не торопясь, запоминая то, о чем здесь речь, ибо эта книга о жизни - о жизни животных у нас дома! А внимательно надо относиться к жизни любого существа, будь то крошечная рыбка-гуппи, красногрудый снегирь, черепашка, попавшая к вам в комнату из зоомагазина, или ушастый ежик, необдуманно привезенный из пустыни Средней Азии в Москву".

Вслед за "Живым Уголком" взялся я за четвертую книгу "Школа Юннатов. Твоя ферма" - эта работа посвящалась животным крестьянского двора, за которыми в недалеком прошлом ходили наши ребятишки на своих школьных фермах...

Увы, в то время, когда начал я работу над этой книгой, многое поспешно менялось в нашем отечестве далеко не в лучшую сторону. И эти, отрицательные, на мой взгляд, изменения коснулись прежде всего нашей школы...

Еще совсем недавно многие школы (и в районах, и в областных центрах, а то и в самой столице) гордились своими оранжереями, пришкольными участками, а то и школьными фермами, где ребята ухаживали за теми же кроликами... Тут можно вспомнить хотя бы подмосковную Лосиноостровскую школу, юные натуралисты которой участвовали в выведении новой породы пушных кроликов (эта работа была высоко отмечена и описана в специальных трудах). Но так случилось, произошло, что приказом сверху вдруг не стали оплачивать педагогам внеклассную работу, и результат такого "мудрого" решения не заставил себя ждать - повсеместно заканчивали работу школьные кружки юных натуралистов, и оставались без присмотра обреченные на погибель школьные теплицы и оранжереи.

Стране почему-то стали не нужны ребятишки, умевшие трудиться на той же земле... Корни этого всеобщего "помешательства", конечно, можно понять, но теперь вряд ли что изменишь к лучшему...

Вот тогда, когда стали забываться пришкольные сады и огороды, стали ликвидировать школьные фермы, я и взялся за книгу "Школа Юннатов. Твоя ферма", чтобы хоть как-то вернуть нашим детям интерес к животным, всегда жившим рядом с нами и без которых нет и не может быть никакой жизни на земле.

Я рассказывал будущим читателям свой книги "Школа Юннатов. Твоя ферма" о коровах и лошадях, о козах и овцах, о кроликах и гусях... Я посчитал необходимым показать своим юным читателям летний луг с цветущими здесь травами в то время, когда вот-вот придет сюда замечательное время - сенокос... Ведь человеку, ухаживающему за коровой, лошадью, овцами, козами и кроликами травы, растущие на том же лугу, надо очень хорошо знать.

Рассказывал я в свой будущей книге и о нашей хлебной ниве: растить хлеб - это тоже извечная наша святая работа...

Словом, книга получалась вроде бы не менее интересная, чем тот же "Твой огород".

Эту книгу вслед за "Живым уголком" я тоже передал издательству "Детская литература"...

Дальше я собирался написать книгу "Школа Юннатов. Озеро" и рассказать здесь не только о жизни водоема, но и показать особую ранимость того же озера, указать на те беды, которые подкарауливают наши водоемы, дальнейшая судьба которых зависит прежде всего от нас, людей - пусти в то же озеро какую-нибудь отраву, и вся жизнь здесь разом прекратится. Словом, в рассказе об "Озере" мне очень хотелось обратить внимание на те проблемы нашего отношения к окружающей нас природе, которые чуть позже мы будем вслух называть экологическими.

Шестая книга "Школа Юннатов. Лес" - это более менее подробный рассказ об интереснейшей живой системе: о деревьях и кустарниках, о самых разных животных, для которых лес родной дом, и конечно, о травах - о травянистых растениях и о насекомых, без которых тоже нет мира леса.

Заканчивалась моя серия "Школа Юннатов" "Календарем природы", с помощью которого мне очень хотелось вернуть наших детишек в т.н. фенологическую систему, систему жизни-течения Родной Природы, чтобы они, как когда-то их родители, которым досталось и школьное и внешкольное природоведение, тоже стали не только свидетелями, но и участниками хотя бы основных событий, которые согласно фенологическому календарю, происходят вокруг нас, в нашей, как теперь умного говорят, природной среде обитания.

Увы, этим моим планам так и не суждено было сбыться...

Что-то происходило, пока не очень понятное для меня, в издательстве "Детская литература" (да и не только здесь) вокруг моих работ... Первые две книги "Школы Юннатов", пришедшие к читателям, достаточно высоко оценивались, были, как говорится, весьма востребованы - по крайней мере на прилавках книжных магазинов я их нигде не видел. Казалось бы, "зеленый свет" и надо было дать моим дальнейшим работам... Ан, нет!

Над книгами "Школы Юннатов" (кроме самой первой, посвященной птицам) я работал без договоров, т.е. никаких обязательств перед автором издательство на себя не брало, у меня была только устная договоренность с редактором, который и готовил мои книги к печати, т.е. издательство могло в любой момент сказать мне "до свидания", не неся при этом никаких убытков... Конечно, я мог бы поднять перед издательством вопрос: мол, заключите со мной договор на всю серию книг "Школа Юннатов" - мол, книги эти нужные и другого автора для похожих работ вы, увы, не найдете. Но в этом случае я не очень надеялся на успех, ибо за собой я не чувствовал никакой весомой поддержки: я не состоял в руководящих органах Союза писателей, не числился, как было модно в те времена, зятем у высоких литературных или номенклатурных начальников, а без этого ты оставался только просителем у дверей издательства, с которым можно было поступить как угодно... И мало кого из тогдашних издателей волновал вопрос: как, с помощью какой литературы, воспитывать в наших детишках ответственность за землю, на которой им суждено дальше жить...

О том, что у руководства издательства "Детская литература" к моим работам нет особого внимания, я почувствовал еще тогда, когда передал издательству рукопись своей второй книги "Школа Юннатов. Твой огород"...
Рукопись я передал в издательство в самом начале 1978 года. Работа моя была вскоре очень высоко оценена рецензентами. Среди рецензентов по воле издательства был и ответственный работник ЦК КПСС, что вроде бы обещало солидную поддержку моей будущей книге, но книга эта увидела свет только в 1982 году - выход книги в издательстве всячески тормозили...

Еще трудней шла к читателю моя третья книга "Школа Юннатов. Живой уголок" - она увидела свет только в 1990 году. Здесь предполагаемая мной серия книг "Школа Юннатов" была фактически остановлена. Издать "Живой уголок" удалось только после моего обращения в ЦК КПСС, а до этого рукопись неспешно рецензировали, предлагая мне на основании этих внутренних рецензий вносить те или иные изменения в текст. К сожалению, для издательства, фактически объявившего бойкот моим работам, я просто не мог серьезно воспринимать претензии рецензентов, назначенных издательством для того, чтобы мою работу остановить навсегда...

Так, например, одна дама-рецензент, руководившая в то время специальным изданием с педагогическим уклоном (вроде "зоологии в школе") потребовала от меня: "не учите нас, кого можно, кого нельзя держать дома - мол, кого хотим, того и держим - ваше дело рассказать нам, как держать тех животных, которых мы принесли домой..."

Как помните вы из моего предыдущего рассказа, я объяснял свою позицию при работе над "Живым уголком": не всех животных, что вдруг привлекли ваше внимание, можно нести домой... Казалось бы, эту позицию никто из разумных людей не возьмется оспаривать, а тут - на тебе: " не надо нас учить, кого можно, кого нельзя держать дома!"

Дальше больше, и в письме за подписью Главного редактора издательства меня вдруг обвинили в том, что в своей работе "Школа Юннатов. Живой уголок" я не осветил крайне актуальную в то время тему - "Продовольственная программа страны"...

Такая Программа как раз в то время только что была принята ЦК КПСС, и теперь руководство издательства "Детская литература", видимо, желая продемонстрировать свою активную работу по части выполнения Продовольственной программы страны, фактически потребовало от меня научить ребятишек выращивать в городских квартирах, в своих живых уголках, которые устраиваются вовсе не для продовольственных целей, например кроликов мясных пород...

Я все-таки не выдержал и написал ответ руководству издательства "Канарейка и продовольственная программа...". И копию этого письма отправил в тот же ЦК КПСС...

В конце концов мою книгу "Школа Юннатов. Живой уголок" издали. Она до сих пор, как мне рассказывают работники библиотек, читается ребятишками и при случае умыкается читателями (мне не раз приходилось возмещать детским библиотекам такие потери).

Но эта победа оказалась для моей серии "Школа Юннатов" пирровой...

В это время в издательстве (и тоже без какого-либо договора-обязательства со стороны издательства) уже находилась рукопись четвертой моей книги - "Твоя ферма". Вот тут-то и было сделано все, чтобы сказать вслух мне и моим работам: "Вот тебе бог - вот тебе и порог". Правда, сказать мне это сами руководители издательства, видимо, постеснялись - за них проинформировали меня тут руководители Госкомиздата РСФСР: "Вас не хотят видеть в издательстве "Детская литература" - вы должны уйти!"

Этот отказ (прежде всего) издать книгу "Школа Юннатов. Твоя ферма" готовился издательством так же основательно, как и отказ издавать "Живой уголок", с помощью самых "авторитетных" рецензентов. Эти рецензии я сохранил и теперь не могу без смеха читать предъявленные мне претензии... Так очень влиятельный в то время специалист в области современного животноводства потребовал от меня поместить в книге подробный рассказ об искусственном осеменении тех же коров (мол, без такой технологии нет никакого будущего у отечественного животноводства)... На мое замечание, что, мол, книга-то моя по определению самого издательства адресована читателям младшего школьного возраста, руководство издательства оставило без внимания и по-прежнему продолжало настаивать, чтобы я вслед за искусственным осеменением животных привел еще и технологию машинной дойки коров, и описание соответствующих доильных аппаратов...

Сегодня подобный маразм вызывает не только иронию, но и брезгливость по отношению к людям, которым поручалось в то время отвечать за качество воспитания будущих граждан страны - малообразованные партийные, вчерашние комсомольские работники, они знали хорошо только законы карьеризма и весьма преуспели в самом изощренном интриганстве...

Честно говоря, мне очень жалко, что мои беседы о животных крестьянского двора не увидели тогда свет - они могли бы и помочь кому-то в то время, когда распускались те же колхозы и стали создаваться крестьянские хозяйства, а далее могли бы остаться хотя бы как память, как добрая история нашего взаимоотношения с животными, которых человек-крестьянин приучил жить возле себя.

Я не буду, как при рассказе о трех предыдущих книгах, приводить здесь свое вступление к "Школе Юннатов. Твоя Ферма" - я ограничусь только эпиграфом к этой работе, который, возможно, и даст вам понять, какие именно беседы хотел подарить я своим юным читателям...

"... после пожаров, недородов, моровых поветрий и войн, когда появлялись так вот бредущие по дорогам бабы с детьми, с коровами в поводу, значило это, что не угасла еще и вновь и вновь возрождается жизнь на земле..."

/ Д.М. Балашов "Бремя власти"/

Увы, о своей работе над серией книг "Школа Юннатов" я вынужден был забыть - других издательств, которые могли бы взяться за выпуск таких работ, я просто не видел...

Да и был я не очень уверен в том, что, присмотри я для своей цели подходящее издательство, и здесь моя работа не встретит тех или иных противников, ибо главная причина, по которой издательство "Детская литература" отказалась от работы со мной, была гораздо глубже, чем некий внутренне издательский конфликт...

Я уже говорил, что Природоведению в нашей советской школе изначально было предоставлено видное место (Вспомните хотя бы широко известные в то время лозунги-изречения, например: Защищать природу - значит защищать Родину" и т.п.). И это уважительное отношение к Природе не могло не вызвать ответ у тех писателей-натуралистов, и ученых, для которых служение Родной Природе было смыслом жизни...

Вот так и появилась в нашей стране чудесная и, судя по всему, не имевшая нигде аналогов Русская Советская Природоведческая Литература...

М.М. Пришвин, И.С. Соколов-Микитов - это наши небожители, но рядом и вслед за ними Виталий Бианки (хотя бы со своей удивительной "Лесной Газетой"), А.Н. Формозов ("Спутник следопыта", "Среди природы"...), Е.П. Спангенберг ("Записки натуралиста"), профессор Н.Н. Плавильщиков (хотя бы с замечательной "Жизнью пруда" и многими рассказами...), профессор Н. Верзилин ("По следам Робинзона", "Путешествия с домашними растениями"...) профессор П. Мантейфель (Дядя Петя для всех, кто посещал знаменитый КЮБЗ - кружок юных биологов зоопарка...), Б. Житков (автор того "Мангуста" и "Беспризорной кошки"...), Г. Скребицкий (с чудесными рассказами о жизни природы)... На этом имена авторов Советской Природоведческой литературы далеко не заканчиваются - я вспомнил сейчас в первую очередь тех замечательных рыцарей нашей Родной Природы, книги которых были для меня путеводителями, учителями.

Общая Природоведческая Культура в нашей общественной жизни была в то время столь высока, что даже в очень трудные первые послевоенные годы Всероссийское общество охраны природы находило возможность ежегодно издавать для школьников, а там и для граждан постарше Календари Природы... И я бережно храню такой Календарь Природы для школьников на 1948 год, напечатанный на серой газетной бумаге, но изданный тиражом в 250 000 экземпляров (календарь издавался под редакцией профессора Н.Н. Плавильщикова).

Среди страниц Календаря Природы на 1950 год хранится у меня, увы, уже достаточно потертая страничка газеты "Пионерская правда" - вся эта страница посвящена только природе, где на вопросы юных граждан страны отвечает доктор биологических наук Н.Н.Плавильщиков и профессор А.Н. Формозов...

Сейчас остается только завидовать тем, не очень вроде бы сытным и благополучным, с точки зрения потребителей материальных благ, временам... Авторитет Природоведческой литературы в то время был так велик, работы тогдашних авторов книг о природе были столь качественны и столь востребованы, что наша Природоведческая Литература из разряда просто научно-популярной была переведена в категорию научно-художествененной и тем самым была основательно приравнена к художественной литературе и прежде всего в части вознаграждения авторов книг о природе...

Конечно, здесь оставалось только радоваться... Но наши авторы-патриархи Природоведческой темы, увы, были не вечны, как и все мы, смертные, и уже к середине шестидесятых годов прошлого столетия многие из них оставили так горячо любимую ими Родную Землю...

Но Природоведческая литература все еще оставалась пока в почете, не смотря на потерю своих главных рыцарей. А раз так, раз тема "природа" оплачивалась теперь очень неплохо, в эту самую тему все настойчивей и настойчивей стали забираться откровенная халтура, а то и банальный плагиат - и эти непорядочные дельцы тоже претендовали на самую высокую материальную оценку своего...

Давайте же посмотрим, кто действительно поддержал нашу прежнюю Природоведческую литературу после ухода ее классиков?.. Увы, я могу отметить здесь всего несколько достойных имен... Это серьезный популяризатор, ученый-биолог Акимушкин, ученый-натуралист из Воронежского заповедника Семаго, охотник и рыболов из Магадана Олефир и писатель-натуралист Георгий Корольков, оказавшийся по воле судьбы за пределами России, в родной своей Латгалии...

Простите меня, но назвать еще кого-то писателями-натуралистами из тех, кто заполонил собой оставшееся без должного присмотра поле, возделанное в праведных трудах нашей отечественной Природоведческой литературой, я просто не могу... Неприкрытая халтура, компиляция, а то и прямое переписывание в свои "труды" чужих работ - вот такой "урожай" и получаем мы под именем "Природоведческая литература" почти с середины 60-х годов до сегодняшних дней...

Мало того, что эти люди, видевшие природу в лучшем случае из окна своего дачного дома, забрались с ногами в узурпированную ими литературную кормушку, они еще делали все возможное и невозможное, чтобы любым способом устранить со своего неправедного пути любых конкурентов. И тут они успешно пользовались тем, что тогдашние руководители того же детского издательства мало что смыслили в Природоведении.

И таким неудержимым катком-бульдозером по полю, взлелеянному когда-то Бианки, Верзилиным, Плавильщиковым, в совсем недавнее время неудержимо пёр, например, некто Юрий Дмитриев (Эдельман), автор таких "эпохальных шедевров", как, например, рассказ о путешествии неких бесполых Ромашек к дачному пруду...

Ромашки - это "творческая находка" автора, это ребятишки Рома и Маша, решившие посетить соседний пруд... По дороге к водоему (на нескольких страницах рассказа объемом всего в пяток страниц) эти Ромашки активно обсуждают между собой вопрос: легко ли каждый из Ромашек получил у своих родителей согласие на это путешествие...

Но вот пруд, обсуждение темы, не имеющей никакого отношения к окружающей природе, волей-неволей заканчивается, - и перед нашими путешественниками удивительное зрелище: жук-плавунец старается добраться до улитки-лужанки...

Жук опускается на домик-раковину улитки, а та, чувствуя, что враг рядом, тут же закрывает вход в раковину дверкой-крышечкой и замирает, будто точно зная, что жук-плавунец долго не продержится под водой - он, в отличие от улитки, дышит воздухом и за очередной порцией воздуха должен вот-вот подняться к поверхности водоема и на это время оставить в покое лужанку, свою возможную добычу...

Жук поднимается за воздухом, а лужанка преспокойно удаляется от опасного места...

Может быть, и простил бы я находчивому автору его Ромашек после описания охоты плавунца за улиткой-лужанкой, если бы никогда не держал в руках книжечку профессора Н.Н. Плавильщикова "Жизнь пруда", откуда со страницы 29 (книжечка издана Детгизом в 1952 году) Ю. Дмитриев (Эдельман) и переписал почти слово в слово охоту жука-плавунца за улиткой-лужанкой...

И так во всем, куда ни глянь, если, конечно, не знаешь, что уже было написано и издано до нынешних авторов-проходимцев.

Увы, как я уже говорил, нынешние издатели, как правило, никогда не читали тех работ, которые и составили основу нашей Природоведческой культуры, а потому любая компиляция, любой плагиат у наших дельцов от природоведческой темы шли на ура...

А теперь представьте себе, что в тоже детское издательство однажды постучался человек, проживший не один год в лесах, встречавшийся постоянно, как тогда еще говорилось "лицом к лицу" с самым разным зверьем и предложивший теперь издательству свои оригинальные работы.

Оценить степень оригинальности этих работ руководители издательства, вчерашние всего-навсего функционеры того же ЦК ВЛКСМ, вряд ли могут, а потому эти работы попадают в руки рецензентам... Кому?.. А тому же, "преуспевшему" в природной теме, Ю.Дмитриеву (Эдельману)... И каков результат?..

Сказать прямо, что рассказы, принесенные из леса, плохи и не годятся посему для печати, рецензенты, державшие нос по ветру, конечно, не решаются, но у них в арсенале все равно есть "тайное оружие", которым можно попробовать остановить конкурента: они настойчиво предлагают вместо выбранной тобой формы задушевного разговора-беседы оснастить твою работу некими игровыми приемами, которые, с их точки зрения, позволят завладеть вниманием детишек. Т.е. тебе рекомендуется превратить свой труд-откровение в некую клоунаду на манер, например, той же телевизионной АБВГДЕЙКи, где размалеванные клоуны прыгают на четвереньках, держа хоккейную шайбу в зубах, чтобы донести до ребятишек, что слово шайба начинается на букву "Ш".

Ты в конце концов отстаиваешь свою позицию, доказываешь руководству издательства, что претензии рецензентов, мягко говоря, безосновательны. Ты вроде бы побеждаешь, отстаиваешь свое право служить своему делу, имя которому "Родная природа", но у руководства издательства все равно остается осадок: автор строптив, конфликтен (а ведь не по своей вине), и твоя работа снова отправляется на рецензию на этот раз к какой-нибудь преуспевающей даме - "природоведу", которая живописует те же фенологические явления в своих "выдающихся" трудах например таким образом: "Осень - белка сушит на зиму грибы, а барсук запасается жиром..."

Бог с ним с барсуком, но кто из участников диалога "автор - рецензент" видел сам, как белки сушат на зиму грибы?..

Белка не прочь порой пригубить чуток от шляпки белого гриба... По голодной зиме белки грызут т.н. березовый гриб - нарост на стволе дерева... Не один год с помощью собаки лайки отыскивал я по тайге белок, но ни разу не видел ни белок, заготавливающих на зиму грибы, ни грибы, высушенные белками для этой цели. И только в книге А.Н. Формозова "Спутник следопыта" встретил я рисунок и упоминание о том, где именно встретил автор высохший на солнце гриб, пристроенный в развилке сучка - это вроде бы была работа белки...

О чем серьезном можно разговаривать с таким рецензентом, для которого осень - для белок пора грибных заготовок?.. Но в рецензии снова "конкретные" требования к автору: рассказы слишком длинны для восприятия детишками - так что все предложенное автором следовало бы переписать...

Тогда я принес в издательство рассказ Б.Житкова "Беспризорная кошка" и попросил отправить этот рассказ на рецензию тому самому рецензенту, который только что упрекнул меня в том, что мои откровения-беседы с детьми не будут ими восприняты...

Вот так вот порой и гробились годами в мое время те работы, которые, пожалуй, могли бы достойно продолжить дело классиков Природоведческой Литературы.

Увы, такое редакционное "сутяжничество" убивало и время, и энергию - словом, те, что узурпировал тему природы, в конце концов добивались своего - ты уходил, оставив их сыто посапывать возле своей кормушки...

Не надеялся я в этом противостоянии и на помощь - поддержку со стороны нашей вроде бы патриотически - ориентированной, почвенной или, как ее именовали тогда, деревенской литературы - наши классики-деревенщики были озабочены, видимо, лишь своими собственными проблемами (тиражи своих изданий, награды, премии и т.п.) и чаще всего не понимали того, что сделали в свое время для нашей общественной жизни С.Т.Аксаков, Д.Н. Кайгородов... А литературу в русле В.Бианки они чаще всего и не считали серьезным занятием, и именовали такие произведения книжечками о "рыбках и птичках" - мол, мы пашем, поднимаем такие великие социальные пласты, а вы, мол, возню с какими-то там птичками и рыбками устраиваете...

Хоть и расстался я с мыслью продолжить работу над серией "Школа Юннатов", но само желание просвещать, помогать будущим гражданам страны меня не оставило, и я с большой охотой принялся за работу над т.н. книжками-раскрасками в издательстве "Малыш"...

Считайте, что в таких книжках-раскрасках текста всего и ничего, но и эти книжечки можно было использовать для природоведческого образования. Вместе с редактором Н.Л.Сендеровой мы задумали и выпустили в свет целую серию книжечек, посвященных птицам, которые в сумме уже представляли собой какое-то собрание знаний о мире пернатых... Так очень большими тиражами были подарены самым маленьким нашим согражданам книжечки-раскраски: "Почему щегол зовется щеглом", "Птичья столовая", "Кто в скворечнике живет", "Кто от зимы не улетает"... Следом за книжечками о птицах детишки получили и такие книжечки-раскраски, как "Откуда прилетела бабочка", "Какие бывают грибы", "Кустарники", "Цвета на полянке"...

Следом за книжечками-раскрасками предложил я издательству "Малыш" и четыре книжечки (уже не раскраски, а более-менее полновесные книжечки для чтения), посвященные цветущим травам, собрав в каждой из книжечек травы, которые малыш мог встретить, узнать, согласно их основному местожительству... Так и появились мои книжечки: "На лугу", "На лесной полянке", "Тропинка полевая" и "На берегу озера"...

Эти прекрасно иллюстрированные работы издательство "Малыш" выпускало очень большими тиражами. Дальше мне очень хотелось издать эти четыре книжечки под одной твердой обложкой, но российское руководство всей детской литературой, от которого и зависело такое решение, меня к "классикам при жизни" никак не причисляло, а потому осуществить такое издание я смог только гораздо позже, уже в наши смутные времена - моя работа "Занимательная ботаническая энциклопедия - цветущие травы" (хотя я и предлагал назвать эту книгу, посвященную нашим цветущим травам не так официально) была выпущена в свет в 2000 году издательством "Педагогика-Пресс", но выпущена тиражом всего в 10 000 экземпляров, а потому никуда, кроме столицы скорей всего и не попала...

К счастью, не одни мы в этом мире, кто желает лучшей доли своей стране и ее будущим гражданам... Вскоре после того, как советская власть безвольно сдала свои позиции сегодняшней демократии, судьба свела меня с человеком, моим единомышленником - Ириной Львовной Шурыгиной. В то время она была одним из руководителей издательства "Терра", где и выпустила такие мои работы, как "Лечитесь травами", "Курорт Шесть соток", "Русский мед", а там и "Календарь природы"...

Правда, этот "Календарь" многим отличался от того "Календаря Природы", который я собирался написать для серии "Школа Юннатов", но все равно что-то из ранее задуманного увидело здесь свет... К сожалению, этот "Календарь Природы" выпустили без каких-либо рисунков, а "Календарь Природы" без рисунков, увы, уже не тот "Календарь..."

Позже И.Л.Шурыгина оказалась руководителем московского филиала южно-уральского издательства "Аркаим" и занялась здесь детской литературой. Тут и решили мы выпустить для детишек дошкольного и младшего школьного возраста обстоятельную работу энциклопедического характера, посвященную Родной Природе... И мы сразу договорились, что я буду выполнять эту работу в фенологических рамках (с зимы до зимы) и что кроме информации наполню по возможности каждый рассказ-путешествие чем-нибудь теплым, душевным... Словом, решили мы выпустить для детишек Книгу - путешествие в Родную Природу...

Название будущей книги мы определили - "Весна, Лето. Осень. Зима."... Вскоре я разработал план книги, составил словник (темник), определил размеры всех рассказиков и оговорил все необходимые рисунки. И теперь ждал, когда художник сделает рабочий макет - в этот макет я готов был тут же вписать свои беседы-путешествия...

Художник должен был закончить свою работу к осени, к моему возвращению из деревни в Москву. Ничто вроде бы не должно было помешать частному издательству осуществить намеченный нами план... Но как раз по осени, когда я уже готов был приступить к конкретной работе, случилось следующее: хозяин издательства, южно-уральский олигарх, вроде бы выразим неудовольствие тем, что издательство не приносит ему планируемой прибыли, и моя добрая знакомая И.Л.Шурыгина вынуждена была оставить издательство и вернуться в стены родного издательства "Терра".

Мы встретились с Ириной Львовной по осени, молча поплакали по поводу того, что наши мечты так и не осуществились... Издательство "Терра" в то время детской литературой, увы, не занималось... Вот так вот и остановились снова все мои планы дать нашим детишкам (в последнем случае - малышам и дошкольникам) сегодняшние, современные знания о той Природной среде, в которой и предстоит им дальше обитать, увы, почти слепым и глухими...

Сейчас у меня есть одна единственная возможность что-то сказать вслух, что-то сделать полезного, нужного - это мой сайт в интернете ( www . onegov . ru ). И если случится так, что меня вновь посетит непреодолимое желание все-таки подарить детишкам свою работу "Весна. Лето. Осень. Зима", я постараюсь разместить эту работу на своем сайте для широкого пользования... Правда, такие работы, как и "Календарь Природы", без хороших иллюстраций, увы, не живут. Но у меня нет средств заказать рисунки кому-то их художников. В интернете я уже поискал нужные мне фотографии птиц (есть тут очень приличные работы), но все они имеют авторов. Значит, используй я эти фотографии для своей работы "Весна. Лето. Осень. Зима", выложи их на своем абсолютно некоммерческом сайте, и меня могут ждать претензии со стороны авторов фотографий...

Так что и тут передо мной пока одни препятствия...

Ну, ничего - поживем, если доживем до лучших времен, то обязательно увидим и Новую Весну, и Новое Лето, и Новую Осень, и Новую Зиму...

Р. S . Для того чтобы вы смогли оценить серьезность моих "начинаний", о которых выше шла речь, и увидеть в моем желании просветить наших детишек только мою абсолютную искренность и уверенность в том, что такую задачу, поставленную перед собой, я мог бы более-менее успешно решить, напомню вам, что с 1971 года по 1983 год включительно автор этих строк в гордом одиночестве просвещал детскую аудиторию страны с помощью Всесоюзного радио - с весны 1971 года в эфир стали выходить (два раза в месяц) передачи "Школа Юннатов", автором которых и был как раз ваш покорный слуга.

Я подготовил тогда 250 передач и могу с гордостью сказать, что в то время, когда Природоведческая Культура усиленно отодвигалась на задний план, этими своими передачами я более десяти лет, как мог, поддерживал Культуру Природоведения, не давая ей бесследно исчезнуть...

Увы, моему сотрудничеству с Всесоюзным радио тоже пришел конец...

Сегодня подобных передач нет в эфире. А что касается книг о природе для детей, то тут я могу привести авторитетное заключение человека, как раз и работающего сегодня с книгами...

"Детская литература действительно переживает жесточайший кризис, Фактически утрачен жанр рассказов о природе и животных. Почти исчезла авторская сказка, психологическая и лирическая подростковая повесть..."

( интервью директора Центра маркетинга ТД "Библио - Глобус" Ларисы Веденьевой газете "Новые известия")

Вот так вот и добрались мы до горького финала, когда только при очень большом оптимизме можно надеяться все-таки встретить однажды добрую для всего живого утреннюю зарю...

С такой надеждой очень не хочется расставаться особенно сейчас, когда нам всем крайне необходима высокая ответственность за ту Природную Среду, которую когда-то наша судьба подарила нам и которую никто нам не вернет, если мы, сегодняшние, ее оскорбим... март 2010 года